Бог христиан, Аллах и все прочие более-менее крупные божества требуют взамен за исполнения желаний хотя бы молитв и уважительного к ним, божествам, отношения. Вселенная этих маминых подруг требует вырезать из журналов картинки с женихами и смотреть на них. Вселенная моей начальницы требует жечь палочку с изображением мужчины в галстуке на коробочке, чтобы в магазин приходили деньги. Моя бабушка объясняет мои пятёрки на экзаменах снисходительным ко мне отношением Сергия Радонежского. Я не знаю, чем объяснить мои пятёрки на экзаменах. Дело в том, что они все по-своему правы. Я не делала никаких вырезок из журналов, но успела заметить, что то, о чём я думаю, происходит. Точнее - происходит то, о чём я думала.
Однажды ученые обнаружили, что голуби тоже могут быть суеверными. Один голубь случайно обратил внимание, что с небес сыпалась манна, если он ходил кругами. Удивлённый и подгоняемый голодным желудком, он начал ходить кругами, и какова же была его радость, когда с небес снова посыпалось зерно. Неизвестно, поделился ли он этим знанием с другими голубями и начал ли он священную войну против тех голубей, которые чистили пёрышки, чтобы всемогущее небо послало им зерно. Ученые были в восторге. Увы, они не выяснили, начал ли голубь задумываться над тем, кто сыпет ему зерно и зачем небу так нужно, чтобы голубь ходил кругами. Думаю, ему бы показалось интересным, что в его случае всемогущее небо и правда искренне радовалось его нехитрым ритуалам.
"Разве вас не занимает вопрос, - хочется сказать мне женщинам, приходящим иногда к матери в гости, - почему вселенной так важно дать вам машину и жениха? Разве не достойно это внимания? И разве вас это не пугает? Разве вселенной важны ваши вырезки из журнала, если она с таким же удовольствием принимает и курящуюся палочку, и толстую золотую жабу с советским рублём во рту в лакированном шкафу, и мольбы Сергия Радонежского? И разве не страшно от того, что и безо всяких жаб и вырезок происходят те вещи, о которых мы думаем, причем не всегда лучшим образом, как будто бы мы неточно высказали что хотим, или, если повернуть это наоборот, что мы радужно думаем об идеальном варианте событий, происходящих в реальном мире?". Я не говорю им этого, потому что не люблю с ними говорить. А ещё потому, что вообще не люблю об этом говорить. Я привыкла, что я отпускаю стакан вниз и он падает и разбивается на тысячу осколков, и я ругаюсь, собирая микроскопические осколки, или разбивается пополам, или вообще не разбивается, потому что он стойкий и крепкий, и ничьи настойчивые упражнения в телепатии и глупые ритуалы не заставят его повиснуть в воздухе или улететь навстречу солнцу.
И вот мы подошли к самому ужасному. Если уж ладно, отринуть все мысли о том, кто стоит за исполнением желаний и вместе со мной держать курс на материализм, то самое ужасное, что вытекает из этого дурацкого шаманского мировоззрения - это то, что каждый имеет то, что имеет. Я всегда знаю, что всё будет нормально, но страх того, что я в любую минуту могу всё потерять из-за случайности, затмевает это знание. Потом я получаю пятёрку за экзамен, бабушка восхваляет Сергия Радонежского, а я злюсь, потому что он вообще ни при чём. Но и я ни при чём. Как хотелось бы мне иметь характер человека, который знает, что никто не даст ему ничего, что он должен всё сделать сам и сделать наилучшим образом. Но я знаю, что труп врага проплывёт мимо меня по весеннему ручейку независимо от того, буду я прилагать усилия к этому, не буду, или это сделает толстая золотая жаба, или я наклею фото похожего человека из журнала на репродукцию девятого вала. Это так неправильно. Это так не соответствует законам мира, в котором у стакана, падающего с высоты сомневающегося человека, так мало вариантов развития его судьбы и так мало времени на реализацию этих вариантов. Поэтому я не верю в конец света. Да, мир катится к чёрту, но пф, первый год, что ли. И поэтому я боюсь - не столько конца света, сколько того бреда, о котором я не могу запретить себе думать.
Год назад Ирландский ликер уговорила-таки меня