Механик сплошных суббот
Я люблю январь за то, что в январе темно. Январь - это месяц победы электричества и тёплой одежды. В январе я выхожу из дома ещё или уже во тьму и с куражом пробираюсь через снег - всё равно куда. Каждый февраль я понимаю, что это неправильно и что вообще всё неправильно. Каждый февраль во мне вынужденно просыпается древний инстинкт любви к свету и каждый март я ненавижу этот свет за то, что под ним видно каждый миллиметр того, что было хотя бы как-то прикрыто в феврале. Скелет на свету гораздо ужаснее скелета в темноте, потому что он реален и вызывает не миллион мыслей о привидениях, а жизненный практичный ужас и вопрос - "что же делать". Каждый апрель и май я, как положено созданиям света, радуюсь травке и солнышку, тому, что мне пока есть, чем дышать. В июне я продолжаю радоваться в спешке, хватаясь за всё подряд, потому что знаю, что в июле на меня начнётся охота, открытое голубое небо захочет меня убить и будет давить меня жарой, пока я не упаду на асфальт, на камни или траву - всё одного цвета - и не присоединюсь к запаху полыни и вечному летнему механичекому жужжанию. В июле ничто не живёт, хотя никогда в этом не признаётся. Как можно любить то, что выжимает из тебя всё желание жить и вынуждает перекраивать эволюционные устои, прячась от солнца? Каждый август и сентябрь я по-настоящему наслаждаюсь всем смирением тёплой, созревшей, пыльной, разноцветной природы. К октябрю она утихает и становится иначе прекрасной, остывающей и сулящей мне что-то новое, хотя все на свете дошкольники знают, что осень равноценна старению. Ноябрь - это отдельная история, это мутный месяц туманов и загадок, я не могу его не любить и рада, что мне довелось родиться на границе туманной тьмы и свежего снега. И боже мой, до чего я ненавижу февраль. Он слепит меня не хуже июля. И с каким содроганием я жду, когда ноябрь вывернут наизнанку в марте.