Механик сплошных суббот
Мхатовские паузы затягиваются и расползаются, переваливаясь за рамки приличия. Надо прекращать, брать себя в руки, всё такое.
Итак, в прошлой серии мы остановились на том, как мы позавтракали и залезли на верхние полки. Залезли мы потому, что...что Жена Деда, ехавшая внизу, вела себя как-то очень демонстративно и всем видом показывала, что лучше б мы не завтракали, сидя на её полке. Такие выводы мы сделали, глядя на её выбеленный (краской для волос, а не годами) затылок, который к нам не обращался принципиально. Стоило нам скрыться из её вида, как она попросила проводницу забрать наши стаканы. Наши стаканы! А ведь мы с таким трудом их добыли! Проводница сразу разглядела в Д. новичка и развела его на печенье, убедив, что просто так стаканы не выдаются.
Наверху я хотела заняться самым поездным на свете делом - чтением книг. Из открытого окна дует, в затылок немного впивается крючок для одежды, мимо только бесконечные поля, можно одновременно читать и смотреть в окно. Каждый раз, когда я читаю в поезде, меня охватывает странное желание выбросить книгу в окно и посмотреть, что будет. Ну что будет? Книга улетит и мгновенно скроется из виду, будет мокнуть под дождём, пропитываться запахом шпал, пока её не найдёт кто-нибудь, обходящий пути, он подберёт её и подумает: "Неужели такая плохая книга?". А ведь книга-то хорошая, да и рука у меня никогда бы не поднялась так поступить даже с плохой книгой, я люблю всякие книги. Но я думаю, что где-то среди вероятных альтернативных реальностей есть я без книг и книги, валяющиеся вдоль путей.
Читать было увлекательно, книг было полно, больше, чем приличные люди возят с собой, однако на противоположной полке было что-то не так. Там лежал Д. со страданием на лице. Иногда он ворочался, полка причиняла ему моральную боль. Если бы его лицо было чёрно-белым, он бы подошёл для ролика типа телемагазина, в самое начало, где люди мучаются: "Вы испытываете неудобства с обычными вещами? Вам не нравится делать как все? Вас задолбали житейские нужды? Закажите супер-штуку!". Он испытывал неудобства, ему не нравилась верхняя полка. Он сжался, как ёж, и смотрел так, как всегда смотрит, если что-то новое не нравится - с желанием немедленно прекратить, уйти, спрятаться, сойти на ближайшей станции и больше никогда в жизни, и вообще, я виновата. Я предложила ему слезть и, например, выпить чаю. Но стаканы забрали, и Д. расценил это как ещё один (запасной) знак свыше, запрещающий нам слезать.
- Я купил билет на верхнюю полку, значит, на нижнюю не имею права, - сжав зубы, отвечал Д.
Дед внизу услышал мои уговоры и пригласил нас слезть, но Д. упёрся. В узком пространстве верхней полки это несложно. На нижнюю полку беспардонно села Жена Храпящего и тоже стала звать его вниз. Наконец, барьер был преодолён, и мы слезли. Маленькие победы!
Дед нам попался интересный. Всю дорогу он развлекал нас историями, например, о тундре, где на газодобыче нельзя ломать молотки, потому что не из чего сделать рукоять, ведь там нет леса, а молотки, между прочим, латунные, во избежание искры. Или про белого медведя, который прошёл в метре от Деда, который выехал в пятидесятиградусный мороз налегке, но в танке, который сломался, который вёл его товарищ, который потом командовал солдатами, которые раскапывали занесённый снегом по самую крышу локатор и застрелили того медведя, которого потом съели. Мы очень радовали Деда. Все факты, стеснительно сообщаемые нами в ответ на его вежливые вопросы, вызывали у него восторг.
- А как тебя зовут?
- Маша.
- Маша!!! Маша!! Знакомое имя, ну надо же - Маша! Хм. У нас кошку Машей зовут.
Мы пересекали живописные места, играли в игры, Дед болтал, Храпящий мужик выпивал пива и храпел, всем было весело.
Медленно, но верно, приближалась граница. Ради интереса мы поглядели список неразрешённых для перевозки вещей и увидели там крепкие напитки в распечатанных бутылках. Тут Д. начал волноваться. В нашем купе (в отсеке?) царили антиукраинские настроения. Дед убеждал нас, что "эта с косой" ужесточила контроль и чуть ли не сама ходит и проверяет, что у кого где. Жена Храпящего вторила, что досматривают всё, все сумки, все карманы, всё-всё, даже пломбы на предмет цианида, и уж что-что, а коньяк Д. в жизни не провезёт. Дед рассказал, как его друг вёз фреон в запаянной канистре, а таможенники не пускали его, пока тот не отольёт им чуток. Жена Храпящего доверительно и авторитетно убеждала, что эти-то отлить не попросят, сразу ссадят.
Д. нервничал, а мимо ходили недобрые таможенники в перчатках. "Это они унитазы досматривают!" - объяснила Жена Храпящего. Ну раз уж у унитазов нет права на личную неприкосновенность, то уж что говорить о несчастном коньяке, которого было ровно пол литра минус несколько глотков. Д. начал потихоньку подпрыгивать на полке от нервов и в конце-концов, как только в вагоне послышался украинский акцент таможни, схватил бутылку и разлил её в стаканы из-под чая. Выглядело убедительно, но по вагону начал разноситься коньячный дух, будто кто-то везёт с собой маленький коньячный заводик. Д. понял, что этот чай вызовет больше подозрений, чем бутылка. Тогда он угостил Храпящего парня и смело в два счёта выпил всё. Как только коньяк достиг его желудка, Д. развеселился. Остальные веселились уже давно. Я, например, слабо верю во вред пассивного курения, но тогда только я осознала силу пассивного пьянства. Коньячные пары золотились на солнце и клубились в жарком воздухе, и без того бедном кислородом.
Как вы уже могли догадаться, таможенникам было вообще плевать на наши вещи. Суровый мужик по имени Сергiй только поинтересовался, вкусный ли был чаёк, и напоследок сказал, что тут чрезмерно весело. Д. одновременно надулся и улыбнулся, как Шалтай-Болтай, и заявил, что не жалеет.
Итак, в прошлой серии мы остановились на том, как мы позавтракали и залезли на верхние полки. Залезли мы потому, что...что Жена Деда, ехавшая внизу, вела себя как-то очень демонстративно и всем видом показывала, что лучше б мы не завтракали, сидя на её полке. Такие выводы мы сделали, глядя на её выбеленный (краской для волос, а не годами) затылок, который к нам не обращался принципиально. Стоило нам скрыться из её вида, как она попросила проводницу забрать наши стаканы. Наши стаканы! А ведь мы с таким трудом их добыли! Проводница сразу разглядела в Д. новичка и развела его на печенье, убедив, что просто так стаканы не выдаются.
Наверху я хотела заняться самым поездным на свете делом - чтением книг. Из открытого окна дует, в затылок немного впивается крючок для одежды, мимо только бесконечные поля, можно одновременно читать и смотреть в окно. Каждый раз, когда я читаю в поезде, меня охватывает странное желание выбросить книгу в окно и посмотреть, что будет. Ну что будет? Книга улетит и мгновенно скроется из виду, будет мокнуть под дождём, пропитываться запахом шпал, пока её не найдёт кто-нибудь, обходящий пути, он подберёт её и подумает: "Неужели такая плохая книга?". А ведь книга-то хорошая, да и рука у меня никогда бы не поднялась так поступить даже с плохой книгой, я люблю всякие книги. Но я думаю, что где-то среди вероятных альтернативных реальностей есть я без книг и книги, валяющиеся вдоль путей.
Читать было увлекательно, книг было полно, больше, чем приличные люди возят с собой, однако на противоположной полке было что-то не так. Там лежал Д. со страданием на лице. Иногда он ворочался, полка причиняла ему моральную боль. Если бы его лицо было чёрно-белым, он бы подошёл для ролика типа телемагазина, в самое начало, где люди мучаются: "Вы испытываете неудобства с обычными вещами? Вам не нравится делать как все? Вас задолбали житейские нужды? Закажите супер-штуку!". Он испытывал неудобства, ему не нравилась верхняя полка. Он сжался, как ёж, и смотрел так, как всегда смотрит, если что-то новое не нравится - с желанием немедленно прекратить, уйти, спрятаться, сойти на ближайшей станции и больше никогда в жизни, и вообще, я виновата. Я предложила ему слезть и, например, выпить чаю. Но стаканы забрали, и Д. расценил это как ещё один (запасной) знак свыше, запрещающий нам слезать.
- Я купил билет на верхнюю полку, значит, на нижнюю не имею права, - сжав зубы, отвечал Д.
Дед внизу услышал мои уговоры и пригласил нас слезть, но Д. упёрся. В узком пространстве верхней полки это несложно. На нижнюю полку беспардонно села Жена Храпящего и тоже стала звать его вниз. Наконец, барьер был преодолён, и мы слезли. Маленькие победы!
Дед нам попался интересный. Всю дорогу он развлекал нас историями, например, о тундре, где на газодобыче нельзя ломать молотки, потому что не из чего сделать рукоять, ведь там нет леса, а молотки, между прочим, латунные, во избежание искры. Или про белого медведя, который прошёл в метре от Деда, который выехал в пятидесятиградусный мороз налегке, но в танке, который сломался, который вёл его товарищ, который потом командовал солдатами, которые раскапывали занесённый снегом по самую крышу локатор и застрелили того медведя, которого потом съели. Мы очень радовали Деда. Все факты, стеснительно сообщаемые нами в ответ на его вежливые вопросы, вызывали у него восторг.
- А как тебя зовут?
- Маша.
- Маша!!! Маша!! Знакомое имя, ну надо же - Маша! Хм. У нас кошку Машей зовут.
Мы пересекали живописные места, играли в игры, Дед болтал, Храпящий мужик выпивал пива и храпел, всем было весело.
Медленно, но верно, приближалась граница. Ради интереса мы поглядели список неразрешённых для перевозки вещей и увидели там крепкие напитки в распечатанных бутылках. Тут Д. начал волноваться. В нашем купе (в отсеке?) царили антиукраинские настроения. Дед убеждал нас, что "эта с косой" ужесточила контроль и чуть ли не сама ходит и проверяет, что у кого где. Жена Храпящего вторила, что досматривают всё, все сумки, все карманы, всё-всё, даже пломбы на предмет цианида, и уж что-что, а коньяк Д. в жизни не провезёт. Дед рассказал, как его друг вёз фреон в запаянной канистре, а таможенники не пускали его, пока тот не отольёт им чуток. Жена Храпящего доверительно и авторитетно убеждала, что эти-то отлить не попросят, сразу ссадят.
Д. нервничал, а мимо ходили недобрые таможенники в перчатках. "Это они унитазы досматривают!" - объяснила Жена Храпящего. Ну раз уж у унитазов нет права на личную неприкосновенность, то уж что говорить о несчастном коньяке, которого было ровно пол литра минус несколько глотков. Д. начал потихоньку подпрыгивать на полке от нервов и в конце-концов, как только в вагоне послышался украинский акцент таможни, схватил бутылку и разлил её в стаканы из-под чая. Выглядело убедительно, но по вагону начал разноситься коньячный дух, будто кто-то везёт с собой маленький коньячный заводик. Д. понял, что этот чай вызовет больше подозрений, чем бутылка. Тогда он угостил Храпящего парня и смело в два счёта выпил всё. Как только коньяк достиг его желудка, Д. развеселился. Остальные веселились уже давно. Я, например, слабо верю во вред пассивного курения, но тогда только я осознала силу пассивного пьянства. Коньячные пары золотились на солнце и клубились в жарком воздухе, и без того бедном кислородом.
Как вы уже могли догадаться, таможенникам было вообще плевать на наши вещи. Суровый мужик по имени Сергiй только поинтересовался, вкусный ли был чаёк, и напоследок сказал, что тут чрезмерно весело. Д. одновременно надулся и улыбнулся, как Шалтай-Болтай, и заявил, что не жалеет.
@темы: длиннопост
-
-
13.07.2011 в 08:23-
-
13.07.2011 в 12:50-
-
13.07.2011 в 12:56а мы можем издать. мы специалисты по изданию.
-
-
13.07.2011 в 12:59